Полезные сведения о голоде в Швеции у haspar_arnery, который является системной проблемой в регионах с рискованным земледелием на этапе перехода к индустриальному обществу, что напоминает нам один в один ситуацию с голодом 1933 года в СССР, когда индустриализация и коллективизация вызвали сопротивление части крестьян, совпавшее с двумя неурожаями подряд по чисто климатическим причинам.
«Швеция» и «голод» кажутся сегодня несовместимыми понятиями. Как мог случиться голод в стране, где фактически не было крепостного права, где в XVI веке произошла Реформация, а в XIX столетии — мирный переход к капитализму? В стране, подарившей нам понятие «шведский стол», ассоциирующееся с «западным изобилием». Но, между тем, именно в Швеции во второй половине XIX века имел место один из последних случаев массового голода в Западной Европе.
1867 год стал для шведов «годом сатаны». Весна выдалась чрезвычайно холодной. До июня на полях лежал снег, что делало невозможным начало посевных работ. Фермеры не успели заготовить фураж для скота, который вскоре стал дохнуть с недокорма. Цены на продукты питания поползли вверх, причем особенно опасная ситуация сложилась в северных провинциях, куда на тот момент еще не были проложены железные дороги.
Нельзя сказать, что власти не отреагировали на катастрофу. В Стокгольме и Гетеборге были созданы чрезвычайные комитеты по борьбе с голодом. В Швеции и за границей прошла череда пышных благотворительных банкетов и приемов, на которых собирали средства для пострадавших. Так, известная оперная певица Дженни Линд пожертвовала на нужды жертвам голода 500 крон, а известный изобретатель Джон Эриксон — 20 000 крон. Деньги были направлены на закупку продовольствия, но, как отмечали современники, по мере передачи средств на места выделяемые суммы успешно осваивались ответственными лицами и до нуждающихся доходили только жалкие крохи собранных денег.
Когда же пароходы с зерном дошли до пострадавших районов, возникли новые проблемы. Море у берегов замерзло до срока, и это сильно затруднило разгрузку продовольствия. Во-вторых, вмешался идеологический фактор. Безвозмездная раздача продуктов голодным противоречила принципам либеральной идеологии. По этой причине местные комитеты, в ведении которых была помощь голодающим, решили направить только 10% продуктов для безвозмездного распределения. Остальную еду голодные должны были отрабатывать на общественных работах.
Нетрудно догадаться, что на практике многие люди уже были не в состоянии выполнять ту полукаторужную работу, на которую их направляли. В других местах рабочие руки не требовались, и голодающие должны были строить дороги в никуда или заниматься каким-то аналогичным сизифовым трудом.
Помимо принуждения к труду, правительство и буржуазное гражданское общество не брезговало и практическими советами. Так, в пострадавших приходах распространялись брошюры по изготовлению муки из лишайника. Правда, попытки отведать хлеб из такой муки вызывали рвоту и смерть. Помимо лишайников шведы ели кору деревьев, старые сапоги, смолу деревьев и домашних животных. Возможно, они ели и других шведов, но источники об этом умалчивают. Напомним, что на дворе была викторианская эпоха.
Нельзя сказать, что в Швеции в 1867–1868 годов не было продовольствия. Напротив, эти годы стали рекордными по экспорту шведского овса, который шел в Англию. Там он использовался в качестве фуража для лошадей конок. Богатые шведские фермеры и помещики сколачивали себе состояния в точном соответствие с девизом русских зерноторговцев «недоедим, но вывезем!» В обоих случаях недоедали одни, а вывозили другие.
Голодные люди редко бунтуют, и шведы предпочли спасаться бегством. За 1867–68 из страны эмигрировало 60 тыс. человек. Напомним, что в ту эпоху Скандинавия была одним из основных поставщиков мигрантов-гастарбайтеров. С 1840 по 1930 год только из Швеции уехало 1,2 млн. человек, что составляло почти половину от ее тогдашнего населения.
Если мы вспомним случаи голодомора в Ирландии и Финляндии, которые имели место в том же XIX столетии, ты мы можем прийти к выводу, что голод является системной проблемой в регионах с рискованным земледелием на этапе перехода к индустриальному капитализму. Проблема обострялась, если у местного населения не было возможности эмигрировать, поскольку идеология свободного рынка исключала безвозмездную гуманитарную помощь. Впрочем, опыт России 1990-х годов не исключает, что подобные катастрофы могут повториться и в будущем.
